В. С. НЕРСЕСЯНЦ (ИГП АН СССР). Выступление на Круглом столе «О понимании советского права» // Советское государство и право. 1979 № 7. С. 70-72. (Ознакомиться со всеми выступлениями на круглом столе можно здесь, скачав pdf-файл)

Для дальнейшего совершенствования как общего определения права, так и по­нимания советского права важное значение имеют различение и соотношение права и закона, учет диалектических взаимосвязей свободы, права и закона (законода­тельства). Понятие «свобода» диаметрально противоположно понятиям «произвол», «своеволие», «насилие» и тесно связано с понятиями «право», «правопорядок», «законность» и т. д. В условиях государственно-организованного общества свобода возможна и действительна лишь как право, имеющее законную силу. Маркс под­черкивал, что «юридически признанная свобода существует в государстве в форме закона». Поэтому «действительный закон» (в противоположность злоупотреблению формой закона, произволу в форме закона) он характеризовал как «законодатель­ное признание свободы...», как «выражение права» ¹³.

В условиях взаимосоответствия свободы, права и закона законной силой обла­дает лишь норма, представляющая собой меру свободы. Ценность права как раз и состоит в том, что право обозначает сферу, границы и структуру свободы, вы­ступает как форма, норма и мера свободы, получившей благодаря законодательному признанию официальную государственную защиту. Эта свобода (и, разумеется, со­ответствующая мера свободы), согласно марксизму, обусловлена тем или иным уров­нем исторического развития, господствующим способом производства и носит со­циально-классовый характер. Отвергая идеалистический и антиисторический подход к проблемам свободы, права и закона и высмеивая иллюзорное представление о том, «будто закон основывается на воле, и притом на оторванной от своей реаль­ной основы, свободной воле...», Маркс и Энгельс в адрес сторонников подобных воз­зрений критически замечали: «Точно так же и право в свою очередь сводят затем к закону» ¹⁴.

Право формируется обществом, всей совокупностью общественных отношений, а не изобретается законодателем. «Законодатель же, — подчеркивал Маркс, — должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений».¹⁵ Фактический процесс правообразования (формирования норм права) не следует смешивать с формальным про­цессом законотворчества (с официальным признанием и формулированием норм права в качестве норм закона, с приданием нормам права законной силы). Правообразование — это процесс фактического складывания и признания тех или иных общественных отношений и взаимосвязей людей и их объединений в качестве «нормальных» и «правильных» (с точки зрения господствующих в данном обществе материальных жизненных отношений и соответствующих им идей, ценностей и т. п.), процесс социально-исторического формирования общих критериев, правил, масштабов, моделей, образцов и стандартов этой «нормальности» и «правильности» и, в конечном счете, их кристаллизация в соответствующие нормы поведения, дей­ствия и взаимоотношения людей. Причем общий, а не разовый, индивидуальный характер правовых норм, их социальная значимость, которую не следует смешивать со специальной (властно-принудительной) общеобязательностью норм закона, обусловлены и предопределены их общественной, социально-классовой природой.

Правовые нормы, социально-исторически складывающиеся в процессе проявле­ния, функционирования и внешнего оформления данного способа производства, представляют собой первичный прототип, арсенал и источник для последующих официальных нормативных формулировок, для норм законодательства. В социальном мире, как и в мире физическом, — при всей их громадной специфике, подлежа­щей учету,— те или иные формулировки (принципы, законы, положения, схемы, модели, нормы) именно потому являются реальным и эффективным инструментом, средством овладения действительностью, что соответствуют ее внутренним законо­мерностям и структурам (в том числе нормативно значимым), подразумевают за­коносообразность связей реальности и учитывают их.

В хронологическом (и генетическом) плане в принципе возможны следующие варианты соотношения процессов правообразования (формирования норм права) и законотворчества (формулирования норм законодательства): 1) правообразование предшествует законотворчеству; 2) законотворчество (в той или иной своей части) предшествует правообразованию (в этом случае законодательство само может стать одним из важных факторов процесса правообразования); 3) сочетание (в той или иной пропорции и взаимосвязи) элементов и моментов обоих вариантов.

Не останавливаясь подробно на особенностях указанных вариантов, отметим, что во всех случаях и из всех реально имеющихся правовых норм законной силой обладают лишь те, которые получили соответствующее официальное (государствен­ное) признание и защиту, благодаря чему стали общеобязательными. Следует так­же иметь в виду, что в условиях развитого правопорядка и законности нормы пра­ва (как социально-исторически обусловленные нормы, меры и формы свободы) в своей основной массе официально признаны в той или иной форме и обладают законной силой — силой норм законодательства. Иначе говоря, с точки зрения их законной силы, различение между этими нормами права и нормами законодательст­ва снято. Причем важно не только то, что правовой норме официально придано новое качество (официальная сила) и право стало законным, но и то, что в данном случае взаимосоответствия права и закона мы имеем дело с правовым законом: (с законом по существу, а не по названию, с содержательной характеристикой закона как официальной формы выражения права и свободы, а не только лишь о формальной трактовкой закона как акта соответствующего органа).

Вместе с тем снятие различий между правом и законом на уровне придания законной силы норме права не означает их отождествления, поскольку сохраняются другие уровни и аспекты их сопоставления (как сущности и явления, содержа­ния и формы и т. д.).

Творческая роль закона и в то же время его социальная ценность, регулятив­ная значимость состоят в адекватном, ясном и определенном формулировании в виде норм законодательства уже сложившихся или явно складывающихся (здесь уместен и учет тенденций дальнейшего развития) форм и норм права (мер свободы). Путем официального санкционирования такого рода объективно складывающим­ся нормам (нормативно значимым формам общественных отношений и т. д.) при­дается общеобязательный характер. Закон (законодательство) играет активную творческую роль не только в тех случаях, когда законодательство, предшествуя процессу правообразования, становится одним из существенных факторов данного процесса, но, несомненно, и тогда, когда речь идет об официальном признании уже в определенной степени сложившихся норм. И в этом случае законодательство — не пассивная регистрация наличных норм, а активный творческий процесс (анализ на основе науки, учета общественного мнения и т. д. нормативных аспектов дей­ствительности, тенденций их развития, отбор надлежащей нормы, ее точная формулировка, придание ей соответствующей законной силы, определение сферы ее дей­ствия, места в системе законодательства и т. д.). В результате этого, как и во вся­ком творчестве, появляется нечто новое — новые нормы законодательства, благодаря чему нормы права (меры свободы) получают официальное признание и приобре­тают всеобщий и общеобязательный характер.

Взаимосвязь свободы, права и закона недостаточно исследована в нашей ли­тературе. В 20—30-х годах в связи с анализом проблем сущности права, общего определения его понятия освещались и некоторые аспекты соотношения права и за­кона. Но в последующие годы эта проблематика оказалась вне поля зрения совет­ских исследователей: принятое в конце 30-х годов определение права по сути дела под правом имело в виду законодательство. С критикой данного определения права неоднократно выступали многие ученые в советской и зарубежной социалистиче­ской литературе. При всем различии их позиций приверженцы более «широкой» концепции права видят главный недостаток ныне господствующего в литературе определения права в его «узконормативном» характере. Для преодоления этого недо­статка предлагается включить в понятие права наряду с нормами также и правоотношения (С. Ф. Кечекьян, А. А. Пионтковский), правоотношение и правосознание (Я. Ф. Миколенко), субъективное право (JI. С. Явич). Эти и другие схожие предложения продиктованы интересами дальнейшего развития социалистической теории права, повышения практической действенности законодательства, его реализации, силения юридических гарантий прав и свобод личности, расширения профиля об­щеметодологических исследований в правовой науке.

  Отмеченную важную и актуальную проблематику, на наш взгляд, плодотворнее обсуждать в перспективе различения права и закона. Поэтому, отдавая должное - научной и практической значимости усилий приверженцев «широкой» концепции права, мы вместе с тем полагаем, что с точки зрения соотношения права и зако на их полемика против сторонников распространенного ныне определения права носит непринципиальный характер. И те, и другие по сути дела в своих теоретических построениях остаются в рамках законодательства. Те элементы, которые наряду с нормой права сторонники «широкой» концепции предлагают включить в понятие права (правоотношение, правосознание и субъективное право), являются в их конструкциях производными от нормы права, под которой имеется в виду норма законодательства. Кроме того, очевидна логическая несостоятельность перечисления в определении права наряду с нормой производных от нее явлений и признаков.

На наш взгляд, правовая норма, правовое отношение, правовое сознание и т. д. взаимно коррелятивны, подразумевают друг друга. Следовательно, неверным было бы трактовать одно из таких явлений (например, правовое отношение, правовое сознание) как следствие и производное от другого правового явления (например, правовой нормы).

Соотношение права и закона рассматривается сторонниками распространенного правопонимания лишь в плане характеристики закона как одной из внешних форм, или «юридических источников» права. Разумеется, и это различение — важный аспект соотношения права и закона, но он не исчерпывает всей богатой и многогранной проблематики и их взаимосвязи и соотношения. Более полный учет взаимосвязей свободы, права и закона будет содействовать преодолению волюнтаристских представлений о праве, обогащению трактовки права как социальной ценности и дальнейшему углублению понимания права как системы норм (мер) свободы, которые объективно обусловлены соответствующим способом производства и приобретают законную силу посредством их официального признания.

----------------------------

¹³ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 62. 

¹⁴ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 63.

¹⁵ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 162.